Указанная пророчеством - Страница 38

— Да кто тебя знает, зачем ты ее выбрал. — Филлис пристроилась сбоку, чтобы тоже читать текст на экране.

— Отец решил, что это важно, — пробормотал Кори.

В его голосе невольно прозвучали горечь и тоска.

Одно только то, что он в выборе предметов в школе руководствовался мнением своего отца, означало, конечно, что он по отцу отчаянно скучает, что сыну отца страшно недостает. Викарий Маккенна отмочил нечто такое, чего меньше всего можно было бы ожидать от священника: в пятьдесят лет влюбился в молоденькую хористку из церковного хора и ушел к ней, оставив семью. Ныне он проживает в графстве Суррей со своей хористкой и двумя их маленькими сыновьями, сводными братьями Кори. Кори навещал отца не чаще трех раз в год и, когда возвращался к матери, неделями был невыносим.

— Мне лучше здесь, в Лондоне, с матерью, — гундел он после последнего визита в Суррей, — пусть она часто в разъездах, зато хорошо зарабатывает, и мы тут с ней живем гораздо лучше, чем мой старик с этой своей святошей! У, святое семейство! Чтоб его!

Его ревность и злость были понятны.

— Ты хотя бы знаешь, кто твой отец, — пыталась я его утешить, — ты можешь к нему приехать, и он всегда тебе рад. Мой вот умер еще до моего рождения.

Кори это, кажется, действительно немного утешило.

Я сосредоточилась на мониторе. Опять этот Яков Второй! Он меня преследует! Мы с Филлис делали записи в тетрадке. Кори уже готов был кликнуть другую страницу, когда меня что-то как кольнуло.

— Стой! — крикнула я, так что мои друзья вздрогнули. — Вернись обратно!

— Сити, ты че так пугаешь! Я мышь из рук выронил! — рявкнул Кори, но мою просьбу выполнил.

Я пробежала глазами текст.

— Ниже спустись. Стоп! Вот здесь!

Я прочитала, и мне стало дурно.

— Сити, ты чего? Ты белая как мел, — встревожились Кори и Филлис.

— Мне надо идти, — выговорила я сиплым, срывающимся голосом.

— Че? — занервничал Кори. — Как это? Куда? Я надеялся на твою помощь! Ты же уже…

Я его не замечала, сгребла свои пожитки и пошла прочь. Кори что-то толковал Филлис про нестабильное состояние женской психики в критические дни. Ее ответа я вовсе не услышала. Я была слишком потрясена. Нужно срочно кое-что проверить. Хотя я точно знала, что не ошиблась. На этот раз Ли придется дать мне ответ! Но сначала снова нужно заглянуть в Британскую библиотеку.

— Да? — послышался в домофоне довольно заспанный голос Фитцмора.

Наплевать. Я пойду до конца.

— Открой. Это я! — выкрикнула я.

Дверь тут же зашуршала и открылась. Я проникла в викторианское здание и на лестнице увидела Леандера. Выглядел он гораздо бодрее, чем звучал его голос.

— Фей? Что стряслось?

— Я жду объяснений. — Я топала вверх по ступенькам, как бегемот.

Он помрачнел. Ага, попался!

— Я из библиотеки, — продолжала я, — ты смухлевал! Ты сочинил в нашем реферате, что в 1698-м Яков II заключил в Тауэр семерых епископов, подписавших петицию, а потом помиловал их и отпустил 30 июня 1698-го. А я в реферате написала, что он их в этот день казнил! Так написано в Интернете и в одной книге, которую я специально смотрела в Национальной библиотеке. Но в докладе ты почему-то изложил свою версию. Теперь на том же сайте в инете я прочла, что их помиловали и отпустили. И в книге теперь написано то же самое!

— Ты что-то путаешь, Фей! Ты прочитала о чем-то другом. Или сайтом ошиблась. В Интернете полно вранья, ты же знаешь!

Я изумленно уставилась на него и начала судорожно шарить в рюкзаке. Вот они!

— Вот! — Я сунула ему под нос смятые листки бумаги. — Не надо держать меня за дуру! Я не перепутала ни книгу, ни сайт!

Он молчал просмотрел мои листки и нахмурился. С ним, конечно, творилось что-то неладное. И выглядел он как-то непривычно неопрятно: взъерошенные волосы, небритый подбородок, какие-то тренировочные штаны, потасканная футболка. Вид такой, как будто и правда человека выдернули из кровати.

— Ты уверена, что это тот самый сайт и та самая книга?

— Хватит мне голову морочить! — негодовала я. — С какой стати ты держишь меня за идиотку? Ты едва не спятил, когда услышал о казни! Побелел как стена! А тут вдруг их каким-то чудесным образом помиловали! Что за шутки? Что за фокусы? Кто ты такой? Как ты это делаешь?

Он смотрел на меня, как будто соображая, с чего начать.

— Зайди для начала. — И, взяв меня за локоть, повел к себе наверх.

Он держал меня за руку мертвой хваткой, вырваться я не могла. Однако больно не было. В своей комнате он прямо-таки вдавил меня в диван.

Некоторое время мы молча пялились друг на друга, смотрели друг другу в глаза. «Кто он такой?» — стучало у меня в голове. Почему прогоняет зубную боль? Как ему удается изменить историю? Каким образом он манипулирует моими друзьями?

— Откуда у тебя эти страницы? — спросил он наконец.

— Это ксерокс книги из Национальной библиотеки, — отвечала я, — и знаешь, что самое интересное? Ее содержание изменилось! Теперь там написано именно то, что ты говоришь. И как это может быть? Объясни, как ты это делаешь?

— Как я делаю — что?

— Ты поменял содержание книги! Печать, инвентарный номер, все осталось таким же. А текст другой! Ну и как это? Ни следа подделки! А главное: что такого особенного в этих епископах, которым уже четыреста лет?

— Это могло бы многое изменить, — ответил он, — Англия могла бы остаться католической страной, а может быть, ее бы завоевали Наполеон или Гитлер. При поддержке католического Рима и папы. Самое незначительное изменение в истории может иметь глобальные последствия. Как камень, брошенный в воду.